Как из 4х известных кубиков сложить слово "СЧАСТЬЕ"?
_________________
Чтобы материализовалось то, чего никогда не было, надо совершить то, чего никогда не делали. Глобальным современный кризис называется потому, что затронул все без исключения страны и общества. Системным — потому что привычными инструментами не чинится, стандартными методами не решается. А значит, хочешь не хочешь, придется строить что-то совсем новое, ранее не описанное и не виданное. Кстати, не впервой.
«Сегодняшний экскурс в историю, который провел президент Путин, весьма симптоматичен, — пишет телеграм-канал Старше Эдды. — Путин не первый раз вспоминает историю России, причем весь ее период, а не так, как принято сейчас. Сегодня он вспомнил прогноз Менделеева, который подсчитал, что русских к началу ХХI века, должно быть 500 миллионов.
Страшные трагедии ХХ века перечеркнули этот прогноз. Русских не 500 миллионов, но и не 146, как сказал президент России. Во времена Менделеева территория матери-России была существенно больше. И если сейчас рассматривать все земли, которые на тот момент входили в состав Империи, то, пожалуй, миллионов 200 нас есть. Я еще не считаю поляков и финнов, все-таки это оторванный ломоть. В контексте этого разговора очень бы хотелось, чтобы опора на историю России до 1917 года стала хорошим тоном. А возвращение русских земель в лоно Родины-матери — категорическим императивом внешней политики России. Вот вам национальная идея, а не те симулякры, которые пытаются родить в недрах госуправления.
Россия была, есть и будет. Великая и трагичная история нашей Родины — ярчайшее тому подтверждение. И преемственность всей тысячелетней государственной традиции русского народа, а не только периода с 1945 по 1989 гг. — становой хребет государства. А государство — это не только очерченные на данный момент границы и экономические выкладки. К сожалению, этого никак не поймут винтики и шестеренки (большие и малые), обеспечивающие работу государственной машины. Вообще, конечно, парадоксальная ситуация. На самом верху это понимают, низовая инициатива постоянно выносит подобные вопросы на всеобщее обозрение. Но вот безликая серая масса, находящаяся между двумя этими стратами делает все, что бы верхи не сделали того, чего хотят низы».
Самое время разобраться, что это за зверь такой своевольный, игнорирующий пожелания как низов, так и верхов?
Государственные чиновники, осуществляющие политическое руководство государством — вполне конкретная социальная группа, имеющее собственное эксклюзивное место в системе общественного производства, уникальную роль в общественной организации труда и свою долю общественного богатства, которой они владеют и отчуждают способами, непохожими на способы других социальных групп, то есть подпадают под все определения отдельного класса, причем эксплуататорского по отношению ко всем остальным социальным слоям общества.
Этот класс, не признаваемый таковым всем философским сообществом, уже наделал бед в том месте, где стыкуется теория с практикой, аккуратно пуская под откос с такой любовью выпестованные императивы и постулаты. Особенно досталось от его буйного нрава марксистам, которые удобства ради демонизировали владельцев материального производства, идеализировали наемных рабочих и объявили, что стоит вторым отобрать капитал у первых, и государство тогда станет мягким и пушистым, как подушка, и само поползет на кладбище.
«Ага, щас!» — сказал класс чиновников и за неполные сто лет переварил кипучую пассионарность профессиональных революционеров, а также весьма жестокие послереволюционные попытки поставить их род контроль, превратив из господ жизни в слуг народа. В результате целой вереницы «нелепых смертей и почетных отставок», «слуги народа» под чарующие «па» «Лебединого озера» отправили и партию, и народ в пешее эротическое путешествие, приватизировав все, что утащить не получается, и утащив все, что не прикручено.
И это после того, как они же, то в обличье гвардейских офицеров, то под мантией борцов за веру, укантропупили не одного и даже не восемь, а много больше самодержцев, поставили на колени батальоны феодалов и разорили в хлам легионы «денежных мешков».
В конце ХХ века, казалось, многовековой гегемон повергнут и финансовый интернационал победил всерьез и надолго, однако последние коронавирусные телодвижения рождают во мне смутные сомнения насчет всесилия денежных мешков. Нет, всесилие, конечно, присутствует, но строго до объявления чрезвычайного положения. А дальше все совсем не однозначно, ибо один взвод специальных сил медицинского назначения способен осуществить небольшой геноцид вполне досягаемой и пока еще состоящей из плоти и крови тушки «члена фининтерна», как бы высокопарно он не именовался. Ибо количество денег не играет никакой роли при встрече с преимуществом в огневой мощи и всяких разных штучек из арсенала спецназа.
Одним словом, как сказал Сталин: «Без теории нам смерть». Так и умер, как говорят злые языки, не без помощи гегемона, которому пофиг, откуда рекрутировать своих адептов — хоть из большевиков, хоть из либералов, хоть из монархистов, все равно на выходе будут похожие, как близнецы-братья государственные бюрократы. Тем, кому хорошо при власти, хорошо, как правило, при любой власти.
Ни яйцеголовые политики, ни хитросделанные экономисты на вопрос «Что делать?» ответа пока не имеют. Не считать же таковым новую старую идею «убить всех плохих, и тогда останутся одни хорошие», ибо, как показала многовековая практика, этот процесс опять же возглавят чиновники, красиво упаковывая в один ящик и тех на кого доносят, и тех кто доносит.
Лучшие умы планеты безуспешно бьются над ответом на вопрос, без которого невозможно дальнейшее поступательное движение: «Как заставить отдельное лицо работать на благо всего общества?»
— Врачи и фармацевты заинтересованы сегодня, чтобы пациенты ни в коем случае не выздоравливали, особенно если это обеспеченные пациенты.
— Правоохранительные органы системно заинтересованы в расширенном воспроизводстве преступного мира, без которого не будет никакого расширенного воспроизводства самих органов.
— Производители заинтересованы, чтобы произведенная ими продукции как можно быстрее превратилась в хлам, потому что только так потребителю можно всучить новую.
— И, наконец, чиновники, которые должны быть озабочены повышением комфорта населения, системно озабочены в первую очередь повышением комфорта непосредственного начальства, от которого они целиком зависят, а с населением — как получится.
Все перечисленные беды имеют в своей базе одно и то же неразрешимое противоречие между мотивацией и управлением.
— Нет абсолютно никаких проблем мотивировать врачей бороться за здоровье, то есть платить за здорового пациента и не платить за больного.
— Точно также нет никаких проблем мотивировать органы правопорядка бороться за то, чтобы преступлений вообще не было, а не за то, чтобы как можно больше ловить и сажать.
Врачи, заинтересованные, чтобы пациенты не болели. Полиция, заинтересованная в том, чтобы законы не нарушались. Производство, заинтересованное, чтобы вещь не ломалась. Чиновники, заинтересованные в удовлетворенных, а не обиженных гражданах — все это можно сконструировать уже существующими инструментами из имеющихся в наличии стройматериалов. Но, бляха-муха, никак не конструируется, и не выстраивается, хоть плачь!
В отличие от начала ХХ века, в начале ХХI нет никакой надежды и на революционный пролетариат, причем по вполне банальной материально-диалектической причине: развитие средств производства за последние 30 лет совершило чрезвычайно любопытный кульбит:
Если все предыдущее время модернизация промышленного оборудования, введение в эксплуатацию новых, более сложных машин и механизмов, требовало все более массового и все более качественного образования персонала, то последнее время это самое оборудование достигло такого уровня, когда обслуживающий его персонал в массе своей даже не догадывается, «как эта штуковина работает».
Эксплуатанту жидкокристаллического экрана не требуется понимать, что такое цианофенилы и как они функционируют. Водителю автомашины совсем не обязательно ничего знать про двигатель внутреннего сгорания. Современная машина по производству печатных плат умещается в гараже и имеет такую же производительность, как все цеха завода ВЭФ 25 лет назад. При этом она обслуживается персоналом, имеющим квалификацию грузчика, знающего, куда надо засунуть заготовку и на какую кнопку нажать.
В результате такой промышленной революции рабочий класс разделился на очень узкую группу посвященных, которые такие машины умеют собирать–настраивать–ремонтировать, и массу технически неграмотных юзеров, вся техническая грамотность которых ограничивается знанием расположения кнопок «вкл» и «выкл».
Давно известно, что 20 процентов людей делают 80 процентов работы. Недавно выяснилось, что 80 процентов людей считают, что они входят в эти 20. И вот тут-то проявился интереснейший социальный феномен. Современный техногенный человек, лишенный знаний о том, как функционирует техника, которой он пользуется, перестав интересоваться «что там за шестеренки внутри этой коробочки?», перестал интересоваться и устройством социальных механизмов, скрытыми пружинами и приводящими шестеренками современных политических процессов.
Техническая неграмотность привела к неграмотности политической. В результате на политическом олимпе имеем «хрен знает как забравшихся туда уродов», где каждая пипетка мечтает стать клизмой, стройные ряды шаманов-политтехнологов, объясняющих, почему получилось именно так и не иначе, и толпу, принимающую на веру все, что скажут гуру, потому что самостоятельно разобраться в происходящем толпа не в состоянии.
Политическая ситуация в обществе полностью скопировала ситуацию на производстве, где узкая группа посвященных знает, как это все работает, и подавляющее большинство вообще не соображающих, что вокруг происходит.
То есть совсем по Марксу развитие средств производства сформировала соответствующие производственные отношения и изменятся эти отношения только тогда, когда изменятся (эволюционируют) средства производства. И весь вопрос стоит в том, куда они эволюционируют и каких знаний от человека, их обслуживающих, потребуют.
В капитализме есть такое понятие creative destruction, то есть разрушение, которое создает креатив. Просто кто-то конкретно попадает под раздачу и ему нужно адаптироваться, а люди это не любят. Настолько, что предпочитают дауншифтинг активному поиску чего-то нового, непознанного. И современное государство им в этом здорово помогает. Никогда за всю историю цивилизации господдержка не была такой разветвленной и массовой.
Согласно логике капитализма, снижение в целом требований к рабочей силе означает неминуемое снижение ее доходов и, как следствие, обнищание. Однако это вступает в противоречие со второй догмой потребительского капитализма — широкие слои населения нужны не только как рабочая сила, но и как потребители. Современные правительства решают эту проблему через раздачу дешевых или вообще дармовых денег. В результате все большие слои населения затягиваются в структуры субсидирования — то есть господдержки, а также в кредитную петлю. А это неминуемо приводит к тяжелым последствиям, причем не только чисто экономического характера. Халява и отсутствие постоянной тренировки мозга приводит к деградации населения, а она порождает невозможность управления социумом старыми методами. То есть — читай пункт первый.
Эту заметку я специально оставляю со знаком вопроса в конце, чтобы не забивать его различными рецептами домашнего приготовления. Во-первых, хочу убедиться, что читающие эти слова, согласны с самим фактом существования такой проблемы. Во-вторых, питаю слабую надежду, что кто-нибудь из комментаторов встанет в полный рост и скажет с металлом в голосе «Есть такая партия!»
Но если с первым вопросом уважаемая публика согласится, а со вторым возникнут затруднения, тогда и перейдем к коллективному креативу, и может быть, если повезет, в тоннах словесных пород нам удастся откопать идею, которая овладеет массами. Тогда, наконец, и закончится «эпоха глобального беспорядка» — как красиво сегодня называется состояние «полная задница».
Источник:
- 2379 просмотров
_______________
______________
реклама 18+