Уроки «Азова». Ростислав Ищенко

© realtribune.ru

Украинские СМИ и блогосфера уже начали постепенно «забывать» «героическую капитуляцию» «Азовстали» - совершенно невыгодный информационный повод. Предпочитают обсуждать показания Медведчука, итальянские миротворческие инициативы, объёмы поставок техники и вооружений Западом и прочие приятные вещи

В России, впрочем, это событие тоже скоро уйдёт на второй план. На грани краха фронт ВСУ под Североденцком. Оттуда мало, кому удастся убежать. Назревают малые котлы в районе Попаснинского выступа. Трещит украинский фронт под Лиманом. ВСУ сдаются сотнями, ролики с угрозами в адрес власти и требованиями более экономно расходовать пушечное мясо, украинские резервисты и терроборонцы размещают в сети каждый день. Истории всё жалостливее. Если на первых роликах рассказывали, как от роты (до 120 человек) осталось тридцать, то теперь показывают остаток 40-50 человек от трёх рот (до 360 человек) батальона. В общем, есть все основания считать, что в скором времени взятие «Азовстали» померкнет на фоне новых крупных поражений ВСУ.

По сути сегодня часть российского общества продолжает волновать лишь вопрос: накажут ли нацистов из «Азова» и если накажут, то как. При этом проявляется один очень неприятный феномен. Те же люди, которые с удивлением спрашивали: как мог родиться нацизм на русской земле, как могли проникнуться гитлеровскими идеями внуки победителей в Великой Отечественной войне, — сами того не замечая занимают «гражданскую позицию» практически идентичную той, которую занимали боевики «Азова» (только с обратным знаком). Я имею в виду периодические истерики в сети по поводу того, что всех азовцев следует «расстрелять, нет повесить» без суда и следствия.

Забудем на секунду, что немедленной мести обычно жаждут люди, «воевавшие» не просто не выходя из квартиры, но ещё и исключительно в рамках ток-шоу. Ток-шоу — сильнейший эмоциональный стимулятор, подсевшие на него являются фактически адреналиновыми наркоманами но это не повод для того, чтобы совершенно терять голову. Вот и разберёмся по порядку.

Во-первых, при сдаче всем украинским военным (без исключения) обещали сохранение жизни, как минимум до справедливого суда. Следовательно российские военные не могут тут же нарушить свои обещания не потеряв лицо. Когда-то давно адмирал Нельсон расстрелял сдавшихся на условии сохранения жизни (под гарантии союзного русско-английского командования) французов и республиканцев в Неаполе. Это вызвало протест русского командования (защитившего пленных, находившихся под его охраной, но не имевшего возможности спасти всех) и недовольство офицеров британского флота, посчитавших, что их честь запятнана. Адмиралтейство не стало осуждать победоносного и популярного адмирала, но и не приветствовало его действия (просто отмолчалось в британском стиле).

Уточню, что для русских и английских аристократов того времени, французские революционеры и их европейские последователи были тем же, чем для нас являются украинские нацисты. Они уничтожили традиционный порядок в своей стране, погрузив её в вакханалию террора и несли угрозу устоям на всём европейском континенте. Тем не менее офицеры-аристократы считали недопустимым обман даже по отношению к такому врагу.

Англичане предпочли бы забыть этот эпизод из в целом героической биографии Нельсона, но он до сих пор тёмным пятном лежит и на памяти об адмирале, и на британском флоте в целом.

Во-вторых, нарушение обязательств по отношению к одним пленным приведёт к тому, что украинские войска, и без того не слишком охотно капитулирующие, вообще перестанут сдаваться (пока борешься — есть шанс выжить, а сдашься — точно убьют). Это не только дополнительно затянет спецоперацию, но и вызовет лишние потери в рядах российских войск и корпусов республик.

В-третьих, пытки и бессудные расстрелы пленных являются военным преступлением. Поскольку же мы обвиняем ВСУ в совершении именно военных преступлений и преступлений против человечности, нельзя давать врагу повод для обвинения в том же самом наших войск.

Неоднократно заявлено, что над преступниками будет суд. Здесь, как мне представляется, излишнее внимание именно к «Азову» даже вредно. За последние восемь лет у меня неоднократно спрашивали почему Россия не признает ДНР/ЛНР, ведь это сразу же привело бы к прекращению обстрелов городов Донбасса. Я отвечал, что обстрелы после признания как минимум не прекратятся, а скорее всего даже усилятся. Прекратить обстрелы может только уничтожение украинской нацистской государственности. Сейчас желающие могут убедиться в том, кто был прав — третий месяц спецоперации, а обстрелы Донецка продолжаются с возрастающей интенсивностью. Когда же фронт наконец от Донецка отодвинется, обстрелам будут подвергаться другие города (как, например, сейчас ВСУ пытаются обстреливать Херсон).

Обращаю внимание, что неселективные обстрелы жилых кварталов, в которых нет военных объектов являются военным преступлением. Восемь лет это преступление совершает никакой не «Азов», а артиллеристы ВСУ. За восемь лет через артиллерийские и ракетные бригады ВСУ прошло не менее пятидесяти тысяч человек (если не все сто). И все они военные преступники (куда там трём-пяти тысячам, которые за это же время прошли через «Азов»).

Но судить будут не всех артиллеристов ВСУ, а командиров бригад, дивизионов и батарей, непосредственно дававших целеуказания и приказы об открытии огня. Остальные отделаются общественным порицанием (если, конечно, не погибнут в боях и если не будет доказано их участие в грабежах, убийствах, изнасилованиях и других преступлениях, не связанных с их боевой специализацией).

Несомненную ответственность несут командующие ВСУ и отдельными группировками войск, президент, как верховный главнокомандующий, члены СНБО Украины, как люди, ответственные за принятие преступных решений, отдачу преступных приказов или за то, что не остановили или не предотвратили совершение их подчинёнными военных преступлений, хоть такая возможность у них была. Наоборот военное и политическое руководство Украины поощряло военных преступников к продолжению преступной деятельности.

Русских пленных под Киевом, Черниговом и Харьковом расстреливал совсем не «Азов». Это были представители ВСУ. Кстати, они тоже разделяют нацистские взгляды азовцев. Украинские силовые структуры в целом и армия в частности предельно нацифицированы. И украинские политики, включая президента, их поддерживают.

Концентрируясь на паре-тройке тысяч нацистов из «Азова», мы рискуем забыть о десятках и сотнях тысяч нацистов из ВСУ, МВД, СБУ, из числа политиков и журналистов, внедрявших соответствующие идеи в неокрепшие мозги «молодой нации». И это очень опасно. Неонацизм в извращённой форме, когда славяне принимают не абстрактную, а именно гитлеровскую нацистскую идею, записывающую их в унтерменши, не является исключительно украинским ноу хау. Соответствующие идеи распространены по всему постсоветскому пространству и совсем недавно были достаточно популярны в России. Сейчас российские нацисты маргинализированы, поскольку страна ведёт борьбу с нацизмом на внешнем контуре, но это не значит, что при благоприятных условиях они не попытаются расширить своё влияние и повторить успех украинских нацистов, захвативших власть в 2014 году.

Украинский нацизм родился как сплав рванувшей в города за карьерой галицийской сельской молодёжи, футбольных хулиганов, молодых невостребованных харизматов и обиженных интеллектуалов, считавших, что будут властителями дум постсоветского общества, и вдруг обнаруживших себя на помойке истории. И они тоже вначале просто говорили, что всех, кто с ними не согласен надо расстрелять. Просто говорили и даже не думали, что когда-нибудь у них будет шанс реализовать эту идею. Потом шанс появился, они попробовали крови, поймали кураж бессудных расправ, когда обладатель автомата является прокурором, судьёй и палачом в одном лице.

В конечном итоге они создали государство, по своей структуре и функциям являющемся не более, чем бандой. Нацистские идеи (с которыми большая часть татуированных обормотов не знакома, ибо ничего, даже нацистскую литературу, не читает) служат лишь официальным прикрытием бандитской структуры государства и общества. Миллионы людей привыкли жить в стране, где «винтовка рождает власть», где закон у того, у кого сила, кто вооружён, кто сбит в банду, а ещё лучше смог вписать свою банду в государственную структуру, получив таким образом официальный мандат на произвол.

В истории это напоминает эпоху викингов — неуёмно грабивших и убивавших как соседей, так и друг друга в погоне за наживой. Не случайно у «Азова», да и у других нацистских структур широко распространён эрзац скандинавского язычества. Кстати, вопреки сказаниям, викинги как правило тоже не торопились к Вальхаллу, а попав в критическую ситуацию стремились договориться об «эвакуации путём экстракции».

Эти миллионы не нацисты, как не являются нацистами и сотни тысяч прошедших через нацифицированные ВСУ. Они просто привыкли жить в нацистском государстве по правилам нацистского государства, когда они попадают в нормально функционирующее государство им становится дискомфортно. Потому и жалуются на украинских беженцев все (от молдаван, до португальцев) принявшие их европейцы, что вдруг с ужасом увидели на улицах своих городов банды давно (с VIII века) благополучно забытых ими, несущих смерть и разрушение привычному порядку.

Уже заявлено местными (российскими) властями в Херсонской и Запорожской областях, что в ближайшем будущем эти регионы станут Россией. Москва эти заявления не опровергла, а создающиеся в этих регионах органы власти, силовые структуры, финансовая и экономическая системы полностью коррелируют с российскими. И российские паспорта местное население уже начало получать (по крайней мере те, кто пошёл на службу во вновь создающиеся силовые и административные структуры).

Это несколько миллионов населения, долгое время живших в условиях иной, несовместимой с нашей цивилизации. Среди них многие за восемь лет успели послужить в ВСУ и так или иначе приобщиться к квази-идеям украинского местечкового нацизма. А впереди ещё Харьковская область — родина «Азова» и другие, гораздо более проблемные регионы. В конце концов, пока что пределы спецоперации официально не обозначены и она вполне может продолжаться до западной границы Украины.

В освобождённых регионах сразу хорошо не станет. Более того, многие, успевшие вписаться в майданную Украину потеряют добытый статус, а многие из тех, кто против майдана боролся, обнаружат, что их жизнь не сильно изменилась — разве что по-русски можно говорить свободно и георгиевскую ленточку носить. Но не для всех на Украине это ценность. И даже для тех, для кого это важно, приятные мелочи быстро забудутся, уступив мест жизненной рутине.

Вот тут-то идеи социальной справедливости (а оба майдана кстати формально стояли за социальную справедливость и в программе нацистской «Свободы» на выборах 2012 года социальный блок был практически тождественен социальному блоку программы КПУ), устанавливаемой автоматом и могут найти благодарную аудиторию.

Если эти идеи будут распространены только на освобождённых территориях — полбеды, за ними ещё долго будет особый присмотр. Но если выяснится, что у носителей этих идей есть единомышленники в коренной России, опасность серьёзной внутренней дестабилизации возрастёт многократно, Мы можем не успеть оглянуться, как штурмовики пойдут по улицам, сменив вышиванку на косоворотку, а тризуб на имперского орла.

Любой тоталитаризм начинается с понятной и приятной массам идеи расстрелять всех врагов народа без суда и следствия и сразу же установить всеобщую справедливость. Вот только расстрелы после этого множатся в геометрической прогрессии, а справедливости становится всё меньше.

Что же касается «Азова», то его руководители очевидно должны сесть надолго, поскольку несут ответственность не только за себя, но и за преступления подчинённых. Скорее всего вместе с ними сядет от нескольких десятков, до двух-трёх сотен обычных боевиков, чьи преступления удастся доказать. Учитывая, что азовцев в плену около тысячи, это очень много. Поскольку процессы будут идти в ДНР, где применяется смертная казнь, возможно кого-то из совсем уж потерявших человеческий облик даже расстреляют. Вряд ли таких окажется больше десятка, скорее до пяти или вообще обойдутся только пожизненным лишением свободы.