БОКОВОЙ ДОЗОР

В августе 46 лет Чехословацким событиям, в которых я участвовал. Поэтому и высылаю материал с воспоминаниями очевидца. О них все СМИ предпочитают безосновательно заявлять только в негативе, и никто не пробовал правдиво во всем разобраться. Поэтому направляю свои воспоминания для опубликования, если это возможно, в вашу газету. Сейчас, когда в мире происходят одна за другой оранжевые революции, только идиотам непонятно, откуда они берутся и кто их готовит. Чехословакия в этом ряду не является исключением.

 Срочную солдатскую службу я проходил в Группе советских войск в Германии, или, как сокращенно называли, в ГСВГ. Наш разведывательный батальон дислоцировался в немецком городе Плауэн, на стыке трех границ: ГДР, Чехословакии и ФРГ.

В июле 1968 года все части в этом городе подняли по тревоге. Совершив небольшой марш, мы встали палаточным лагерем недалеко от немецкого населенного пункта Лебеншток. До самого ввода наших войск в Чехословакию подразделения войсковой разведки активно тренировались. По ночам мы исходили всю округу, прокладывая маршруты по азимуту, исползали все овраги, ямы, устраивая засады для взятия «языков». Тогда мы точно не знали, что будем входить в Чехословакию. Но из политинформаций нам было известно о сложной обстановке в этой стране. Она действительно была сложная, потом мы в этом убедились. Своими глазами кое-что увидели.

Двадцатого августа почувствовалось некоторое напряжение. Вроде бы все так же, но даже в воздухе какое-то ожидание. Вероятно, такие ощущения знакомы всем солдатам, которые ожидают наступления. Из штаба и в штаб носились связные офицеры. После обеда во все подразделения, раскиданные по лесу (всё же целый развернутый полк), для доведения приказа до личного состава прибыли штабные офицеры. Нас выстроили. Приказ был краток. Для оказания помощи братским народам Чехословакии входим в эту страну. Обстановка в ней напряженная. Контрреволюционные элементы готовят провокации. Огонь не открывать! На выстрел отвечать десятью! Да-да. Именно так было в приказе.

Приказ был изменен позже, когда прошло совещание в городе Чиерне-над-Тиссой. От Советского Союза там присутствовал Председатель Совета Министров СССР А. Н. Косыгин. Тогда поступил приказ: даже если в тебя стреляют, не отвечать. Иначе – трибунал. Сорвешь с яблони у дороги яблоко – это мародерство. Результат – опять трибунал.

С наступлением темноты – марш. Разведка, как положено, впереди. Мы шли боковым дозором. При малом свете, с задраенными в танках люками. Практически это было в углу между границами трех государств: ГДР – Германской Демократической Республики, ФРГ – Федеративной Республики Германии и Чехословакии. Место перехода в горах называлось Лебенштокский перевал.

Дороги – как козьи тропы. Серпантин. Внизу, далеко в ущельях, огни деревенских домов. Скорость предельная. Границу переходили ровно в двадцать четыре часа по местному времени, с двадцатого на двадцать первое августа.

На рассвете вошли в Карловы Вары. Народ не спал. Перед въездом в город встретилась демонстрация. Какая-то неврастеничка подлетела к танку и стала бить его своей красной сумочкой. Впереди у танка ПТ-76 небольшой поднимающийся металлический лист-волноотражатель, который от ударов простой сумочки издавал грохот, словно гром гремел над жестяной крышей. На море, в шторм, волны захлестывают, и тогда, если не поднять волноотражатель, механику-водителю в триплексы ничего не видно.

Отношение в Карловых Варах к нам было неоднозначное. Отдельные лица из окошек показывали кулаки, размахивали национальными флагами Чехословакии. Другие приветствовали, часто звучало слово «братушка». Бросали цветы как освободителям. Раскол в народе был явный.

Выехали на центральную площадь в Карловых Варах. От нее лучами в разные стороны отходят улицы. По какой дальше двигаться? Открыли люки. И тут нас обстреляли. Командир взвода, старший лейтенант, получил в спину шесть картечин и вскоре скончался. Замкомвзвода – сверхсрочник, прапорщиков тогда не было, – получил ранение.

Докладываю обстановку по радиостанции. Старший теперь остался я – сержант Смирнов. Получил команду – организовать круговую оборону и ждать прибытия офицеров. Ждали более двух часов. К танкам никто не подходил. Издалека из толпы что-то кричали. Один помахал нам кулаком и изобразил неприличный жест. Его там же избили свои.

Прилетел вертолет. Прибыло пополнение. Молодой «зеленый» лейтенант – не разведчик и не танкист. Только что из пехотного училища. И недавно призванный на службу деревенский паренек, весь в веснушках, наголо подстриженный. Убитого и раненого забрали.

Ну а мы дальше, вперед. За это время основные силы оказались впереди нашего дозора. После тяжелого ночного марша в условиях серпантина дорог некоторые механики-водители средних танков Т-55 не справились с управлением физически. Начали дремать. В результате в ущельях горных речек наблюдалось несколько танков, валявшихся вверх гусеницами. Вероятно, экипажи пострадали…

В одном месте на дороге увидел мокрых танкистов в шлемофонах. Среди них – своего земляка из Костромской области Кольку Хохлова, которого под руки держали два других солдата. Тоже кувыркнулся. Вымокли, когда выбирались из поверженного в ручей танка.

Как потом мне стало известно, полк выполнял особую задачу. Перекрывал границу Чехословакии с ФРГ. Прошли чешский город Плана, затем Тахов. Да, это Судетская Чехия. Горная Судетская область, из-за которой между немцами и чехами были давнишние территориальные споры. Когда-то Судеты входили в Германию.

Разведроту разместили под городом Таховом в грушевом саду. Еще не поставили палатку, как меня уже вызвали к командиру роты: «Пойдешь в разведку! Искать чешский танковый батальон, который ушел до нашего подхода со своего места дислокации». Еще до ввода войск министр обороны Чехословакии, генерал-лейтенант Дзур издал приказ: всем соблюдать спокойствие и находиться в местах дислокации. Кто хотел, выполнял, некоторые не выполняли. Командир приграничной дивизии в Судетской Чехии впоследствии бежал в Германию. Он, естественно, надеялся на переворот и команды министра не выполнял. Ну а мы искали его батальон. Мне выделили для разведки двух бойцов. Один – чемпион города Волгограда по гимнастике среди юношей, а второй – тот самый новобранец, которого прислали на усиление в Карловых Варах.

Чехословацкий батальон окопался в горах. После его обнаружения можно было уходить. Но сержант есть сержант. Молодость мудрости не прибавляет. Принимаю решение найти каждый танк и нанести на карту. Пока ползали, нас обнаружили. Убегали, отрываясь от погони. Пожалуй, ничего бы и не было, никакого конфликта. Но так среагировали.

Когда от погони оторвались, упал чемпион Волгограда. И не встает. Я забрал его автомат, подсумок. У самого-то пистолет и полевая сумка с картой. Все равно не встает. По весу он меня почти в два раза тяжелее: «Вставай!» – не встает. «Вставай!» – «Не могу!».

Дело прошлое. Но не знал, что с ним делать. Достаю пистолет, передергиваю затвор. Патрон в патроннике: «Вставай, а то пристрелю!». Встал. Так и брел без оружия.

А вот тот паренек из деревни, который не чемпион и вообще не втянувшийся в службу новобранец, тащил пулемет и всё, что положено к нему, — и ничего. Сопит, пыхтит, но когда надо – бежит, надо – идет. Деревенская закалка.

Прибыли в расположение. Вперед на доклад. После доклада зашел в палатку, один сапог снял, а второй не успел – уснул. Сила одолела силу. Прежде всего силу воли.

На следующую ночь сидел под мостом — считал уезжавшие за границу машины. По возможности записывал номера. Машины шли вереницей. В Судетах проживало много немцев. Многие из них считали за благо на всякий случай бежать в Германию.

Вообще-то в Судетской Чехии проживало много национальностей. Кроме немцев, чехи, словаки, словенцы, более 150 тысяч цыган, у них в домах часто выбиты окна и заткнуты подушками. На общем зажиточном уровне в Чехословакии контраст довольно необычен. Здесь же проживали более 200 тысяч западных украинцев, которые ушли сюда в 1939 году во время присоединения к СССР Западной Украины.

Наш командир разведроты встретил здесь свою землячку, из одного села. Детишками вместе играли в песочке. Ей мы несколько раз подвозили картошку на бэтээрах. Отношение к выходцам из СССР было неважное. Впрочем, не только к выходцам от нас. Его величество «чешский национализм» прочно укрепился в этой стране. Такой пример: регистрируется рождение ребенка от чеха с украинкой, или словака с чешкой, или от других смешанных национальных браков — никогда ребенок не будет записан чехом или чешкой. Дискриминации подвергалось и немецкое население.

Обстановка в стране была действительно очень сложная. Народ разбился на два лагеря. Одни тяготели к СССР, другие к Германии. Конечно, Судетская Чехия была более прогерманской. Сейчас пишут много измышлений о Пражской весне, о ласточках демократии. Какая, к черту, демократия? Так же, как у нас сейчас, шла борьба со своим народом кандидатов в чешские олигархи. Кому-то хотелось срочно прихватить власть и деньги.

Эта работа проводилась заблаговременно, много лет. В центре города Тахов на центральной площади стоит памятник в виде колонны с венком. Это памятник советским воинам, павшим при освобождении города от фашистов. Заметьте, от фашистов. Вся территория вокруг памятника была загажена. Молодежь поощряли, когда она ходила испражняться на этот памятник. Тех молодых людей, и не только молодых, которые выказывали недовольство этим, били смертным боем члены возрождающихся фашистских организаций. Что-то не очень смотрятся рядом демократия и фашизм. А может, это как раз и есть «демократический фашизм»?

Наша разведрота произвела очистку памятника от нечистот, посадила цветы, привела в порядок клумбы. На помощь пришли и местные жители, не только старики, но и молодежь. Они-то и поведали о новых порядках. Старики со слезами на глазах. «Только не уходите, не бросайте!» — такие вот высказывались просьбы.

А сочувственно к нам относиться было небезопасно. Помню такой случай: возвращаемся с задания на пэтээшке. Уже проехали наш шлагбаум в лесу. Идет человек в нашу часть, приветствует: «Подвезти?» — «Да недалеко, дойду!»

Вскоре нашли его убитым. Застрелили. Сто метров оставалось до нашего расположения. Лучше бы подвезли. Оказалось, это был секретарь горкома партии города Тахова.

Тахов стоит на высокой горе. Внизу в ущелье протекает небольшая речушка. В ней мы стирали белье, пили речную воду. Пили до тех пор, пока не налетели наши «химики». То есть специалисты из роты химической защиты. Произвели замеры на радиационную зараженность воды — и ахнули: все допустимые нормы радиационного заражения превышены в несколько раз. Оказывается, в горных Судетах Чехословакии много урановых рудников. После дождей начинается естественный сброс в реки.

Начались всеобщие запрещения. Нас пугали, что не сможем производить потомство. Но ничего, обошлось. Всё в полном порядке.

Командование приняло решение о нашей санобработке. Подобрали специальные санитарные комплексы на автомобилях. Обмундирование на прогулку помещалось в специальные камеры с высочайшей температурой. Мылись в палатке. Перед этим сдавали белье, после помывки становились в очередь за чистым.

Посмотреть на это зрелище сверху сбежалось почти все население города. Еще бы, такой мужской стриптиз, несколько сотен голых мужиков тусуются в очередях, то на сдачу белья, то на получение, а также у входа в «баню».

Большинство населения сносно говорило по-русски. Особенно просто общались наши украинцы. Разведроте пришлось налаживать связи с местным населением. Ходили на поля, на предприятия, раздавали листовки. Объясняли положение.

Где военнослужащие, там и женщины. Вскоре многие завели подруг. Часто приходили детишки. А потом и их родители. Особенно выходцы с Украины. Родина всегда притягивает, и неизбежна ностальгия по ней.

От них мы узнавали о происшествиях. В городе повылезали криминальные элементы, уголовники, которых активно использовала оппозиция. Грабежи, изнасилования. Однажды женщины обратились к нам с просьбой задержать насильника. Невзрачный, мерзкий тип. Спокойно ходит по городу. Но мы-то не могли вмешиваться в их внутреннюю жизнь. Тогда я и узнал, что насильник по-чешски «спростый».

Милиция была парализована. Каждый считал своим долгом унизить милиционеров. Некоторых публично избивали. Не знаю, какая это «весна» или «оттепель», как подают и сейчас наши средства массовой информации (или дезинформации), только не демократическая.

Формально мы входили в Чехословакию по обращениям граждан и правительства этой страны. Было множество писем с такой просьбой, в том числе от пражской милиции, рабочих крупного станкостроительного завода (сейчас уже не помню названия), трудовых коллективов.

Подобные письма, особенно из Судетской области, направлялись в ФРГ.

Бундесвер — войска Западной Германии — совместно с американскими солдатами готовился войти в Чехословакию. Эта операция у них называлась «Черный лев». Лев — герб Чехословакии.

Но наша разведка сработала лучше. Советские войска зашли на сутки раньше и перекрыли границу. Мы стояли от границы в двух-трех километрах. Своими ушами слышали рев техники. Немцы и американцы настраивались на волну наших радиостанций и кричали нам на ломаном русском языке различные гадости.

Можно много говорить и по-разному воспринимать ввод наших войск в Чехословакию. Но не следует забывать, что для ее освобождения от фашизма много русских Иванов отдали свою жизнь. Мы были скреплены одним военным и экономическим блоком, который противостоял НАТО. Нет Варшавского договора, а НАТО по-прежнему есть и выполняет жандармские функции во всем мире. Надо — бомбят Ирак, уничтожают мирное население. Надо — наносят удар по Югославии. Очевидно, об этой «демократии» так мечтают отдельные наши псевдодемократы, когда говорят о тех событиях августа 1968 года?

То, что видел собственными глазами и слышал собственными ушами, у меня из памяти уже не вытравишь. Никогда! Правда, очевидцев ведь никто никогда и не спрашивает, чтобы не мешали любой фальсификации. Так заведено. Никто ведь по этому поводу и не спрашивает простой народ Чехословакии (сейчас Чехии и Словакии). Не исключено, что тогда, в 1968-м, благодаря вводу войск в Чехословакию, была предотвращена «чехословацкая Чечня».

Пропагандистская работа, направленная против советских солдат и офицеров, проводилась многими организациями. На заборах и стенах можно было увидеть плакаты: «Иван, тебя обманули!», «Володя, сколько ты убил детей?» и прочие подобные. Убитых детей я не видел. А вот спасать в горном потоке пришлось, а наших из-за угла убивали.

В беседах особенно часто задавался вопрос: «А почему с вами пришли немцы?» Действительно, вслед за нашей дивизией входила дивизия войск ГДР. Чехи и немцы и до настоящего времени непримиримы. Немцы пробыли в Чехословакии неделю, после чего были выведены.

Нас из Чехословакии вывели в декабре, задержав у всех участников увольнение в запас. Конечно, кому было положено. В ГДР нас встречали как победителей. На всех тротуарах стояли немцы. Встречать вышел весь город Плауэн, весь простой немецкий народ. Забрасывали цветами, сувенирами. Встречал простой немецкий народ. Так было. Как говорится, из песни слов не выкинешь. На площади состоялся митинг. Здесь же командира части и меня приняли в почетные пионеры ГДР. Вручили синие галстуки — такой цвет галстуков у немецких пионеров. Один из лучших пионеров — мальчик Тиц Кант — вручил мне свою пионерскую книжку. Она сохранилась у меня до настоящего времени.

Так всё же, может, и не надо было входить в Чехословакию? Сдать ее сразу американцам? Может быть, и самим перейти к ним в услужение? Об этом мечтают наши проамериканские продажные «демократы», а точнее вся пена, образовавшаяся в период перестройки.

Я не жалею, что выполнял интернациональный долг в Чехословакии!

 Анатолий СМИРНОВ, член Союза писателей России. Владивосток.

 Чехословакия, 1968 г., мл. сержант Анатолий Смирнов

Источник : http://www.sovross.ru/modules.php?name=News&file=article&sid=594552