Постукраина и русская рефлексия. Ростислав Ищенко

Новые поколения могут и не знать, что русских революционеров конца позапрошлого – начала прошлого века мучил вопрос "Что делать?" Чернышевский даже роман с таким заглавием написал. "Кто виноват?" они традиционно знали, или думали, что знают.

Нынешняя ситуация отличается от ситуации столетней давности тем, что сейчас российское общество дела внешние (международные) занимают куда больше, чем внутренние. В остальном же всё по-старому – все знают "Кто виноват?" и до хрипоты спорят "Что делать?"

Имеется в виду что делать с бывшей Украиной после окончания СВО. В российском обществе по этому вопросу мнений немного больше, чем людей (так как некоторые не ограничиваются одним мнением), но основные следующие:

1. Всю Украину присоединить к России ("это русские земли, нечего ими разбрасываться", "где раз поднят русский флаг, спускать его не дОлжно", "мы за эти земли кровью платили много раз", "если их оставить самостоятельными, то нашим детям вновь придётся воевать с бандеровцами" и т.д. Аргументов много и они существенны.

2. Присоединить то, что уже внесено в Конституцию РФ, а что будет с остальным не наше дело ("потому, что Крым - русский, Донбасс заслужил, в Херсоне и Запорожье прошёл референдум, а остальные предатели", "потому что не хочу кормить хохлов из своих налогов", "потому что зачем нам бандеровцы, которые будут в спину стрелять?" и ещё десяток аналогичных эмоциональных аргументов, которые, как к ним ни относись, не могут не учитываться, так как высказываются значительным числом граждан России).

3. Поделить Украину с соседями ("потому, что мы сами не потянем материально освоение такой большой и такой разрушенной территории, к тому же охваченной демографической катастрофой", "потому, что это практично – и Украины не будет, и самим напрягаться меньше, к тому же самые русофобские регионы на Западе, они уйдут к восточноевропейским соседям и нам проще будет остальных в нормальное состояние приводить" - в общем прагматичные такие соображения, но непонятно, как делить, где должна пройти граница и как убедить восточноевропейцев принять участие в разделе и взять себе ровно столько и тех территорий, сколько и каких мы им захотим отдать).

4. Присоединить к России какую-то часть Украины, а остальное огородить высокой стеной с пулемётными вышками, обнести колючей проволокой, обложить минными полями ("потому, что жить с ними в одной стране не хочу, отдавать территории никому не хочу (не заслужили), вкладываться в освоение территорий не хочу (в моём селе только два театра и нет метро, а тут на бандеровцев надо деньги тратить), вообще ничего не хочу об этих людях и территориях знать и в Россию их пускать тоже не хочу"). В общем такая позиция человека, уверенного в том, что Россия может и должна в этом мире делать что он хочет, а не что ей полезно и по силам.

Как было сказано, есть ещё десятки вариантов и подвариантов, но все они, так или иначе сводятся к вышеназванным четырём основным: присоединить всё, присоединить часть, разделить и отгородиться. Сторонники разных вариантов могут до хрипоты спорить, клеймить друг друга позором и нехорошими словами доказывая свою правоту и преступность любого несогласия с собой. Надо, однако, понимать, что судьба постукраины решится не благодаря теоретическим построениям, а исходя из практических возможностей.

Начнём с того, что сейчас идут переговоры с американцами, которые могут кончиться ничем, а могут определить контуры глобального урегулирования. Предварительные заявления Трампа свидетельствуют, что он не исключает ни одного из возможных вариантов судьбы Украины, но хочет выторговать себе что-то, независимо от того, как будет решён украинский вопрос.

С ним можно было бы торговаться, но на данном этапе Трамп не смог консолидировать Европу и саму Украину вокруг своей позиции. Киев, брюссельские евробюрократы, Лондон, Голландия, скандинавы, прибалты, поляки, немцы и французы против того, чтобы Запад умывал руки. Они считают, что политика безоговорочной поддержки Украины должна быть продолжена до тех пор, пока Москва не согласится на заморозку военных действий и прямые переговоры с Киевом без предварительных условий.

До тех пор, пока Зеленский и его европейские союзники отказываются признавать и выполнять договорённости, которые могут быть достигнуты Россией и США без их участия, концентрация на проблеме урегулирования украинского кризиса бессмысленна и даже вредна для успеха переговоров между Москвой и Вашингтоном, так как заводит диалог в патовую позицию.

При этом боевые действия продолжаются, ВС РФ наступают и рано или поздно, причём скорее раньше, чем позже займут всю территорию Украины. На этом закроется военная часть кризиса, а общая переговорная позиция России улучшится, так как с повестки дня будет снята наиболее болезненная для Москвы тема. С этого момента Запад теряет аргумент – давайте срочно остановим боевые действия, чтобы не гибли люди, а политическое урегулирование отложим на потом. Боевые действия и так закончатся, как писал Кутузов Александру I в декабре 1812 года, "за полным истреблением противника", люди больше не гибнут, можно приступать к политическому урегулированию.

Но в этот-то момент перед высокими договаривающимися сторонами и возникает вопрос "Что делать?", в контексте что делать с Украиной? Ибо то, что кажется таким простым сторонникам разных вариантов постукраинского урегулирования, на деле является крайне сложной проблемой, любой вариант разрешения которой неоднозначен.

Допустим, решено Украину ликвидировать и с этим согласились и Россия, и США. Это будет первая ликвидация независимого государства со времени Второй мировой войны, произошедшая по итогам боевых действий. Причём надо иметь в виду, что в ходе Второй мировой войны государства не ликвидировались окончательно, с точки зрения мирового сообщества и действовавшего международного права. Война продолжалась и юридически они оставались оккупированными территориями, так как изменение их статуса не было окончательным (шла борьба).

В данном же случае речь идёт об окончательной ликвидации государства члена-основателя ООН. На сегодня мы обладаем лишь одним механизмом, позволяющим легитимировать такую ликвидацию – решение Совета Безопасности ООН. Для этого, помимо договорённости России и США, необходимо обеспечить единогласие всех постоянных членов. При этом вопрос настолько сложный, что нельзя гарантировать, что Франция, Великобритания и даже Китай не воспользуются правом вето. Кроме того необходимо обеспечить квалифицированное большинство в 9 из пятнадцати членов.

Итого, за ликвидацию должны проголосовать 9 членов Совбеза, включая пять постоянных. Такую поддержку будет обеспечить далеко не легко, даже если речь будет идти не о присоединении всей территории Украины к России, а о её разделе межу тремя-шестью государствами-соседями. Каждый непостоянный член Совбеза будет исходить из того, что создаётся прецедент, который может быть применён и к нему – если можно голосованием в ООН ликвидировать одно государство, то можно и десять других.

Так что убедить членов Совбеза проголосовать будет не так просто, как кажется, скорее очень сложно. Особенно сложно будет с постоянными членами, каждый из которых может заблокировать процедуру и каждый захочет что-то получить за согласие. Причём не факт, что они вообще все согласятся. На сегодня позиции Франции и Великобритании не предполагают такого согласия, а позиция Китая неоднозначна. С одной стороны, ему вроде бы выгодно создать прецедент который можно применить к Тайваню. С другой, Тайвань и так почти всё мировое сообщество признаёт частью Китая, он не является членом ООН и для его ликвидации нет формальной необходимости в решении Совбеза. Так что Китай вполне может выступить "защитником интересов малых стран" (для подъёма своего авторитета), ничего при этом не теряя.

Даже если решение Совбеза ООН будет получено и ликвидация Украины благополучно легализована, все возможные последствия создания такого прецедента заранее просчитать невозможно. Так что говорить об однозначном позитиве от такого варианта нельзя.

У нас в стране есть люди, считающие, что России вообще не надо морочить себе голову нормами международного права – нам, мол, никакое признание не надо, поскольку мы сильны. Но отказ от легитимации присоединения не снимает существующие проблемы, а лишь создаёт дополнительные. "Сидеть на штыках" как во внутренней, так и во внешней политике не только очень неудобно, но и крайне затратно.

Кажется, что напрашивается простое решение – пойти по пути предлагаемому теми, кто выступает за присоединение лишь части территорий и сохранения какой-то независимой Украины. Здесь сразу же возникает проблема контроля, так как Запад уже заявляет, что собирается дать остаткам Украины гарантии безопасности, в том числе при помощи размещения своих войск на её территории, а также оказания помощи в восстановлении боеспособной армии.

Допустим, что нам удалось как-то договориться с американцами – Запад остаткам Украины помогать не будет. Но Украина физически не может существовать без внешней помощи. Она находится в острейшем экономическом, финансовом, демографическом и политическом кризисе. Государство на Украине больше не в состоянии выполнять свои функции. На сегодня не только армия Украины воюет только благодаря поддержке Запада, но и бюджет страны полностью формируется за счёт западной финансовой помощи. Не считая расходов на восстановление экономики (или скорее на создание новой) Украине ежегодно необходимо 40-50 миллиардов долларов, просто для того, чтобы работали государственные механизмы.

Грубо говоря, украинскую независимость кто-то должен оплачивать. Оплачивающий присоединение каких-то территорий, по крайней мере видит за что он платит, но платящий за чужую независимость, априори вкладывает свои деньги в создание и укрепление завтрашнего конкурента, а может быть и врага. И Россия, и США слишком много вложили в Украину за 34 года, чтобы не стремиться к компенсации. Если Россия может получить компенсацию территориями, то США будут настаивать на звонкой монете или на политических уступках со стороны России.

Так что пресловутый украинский вопрос не имеет простого разрешения. Тем более сложно его решить в одностороннем порядке. Именно поэтому Россия, не исключая варианта срыва начавшихся переговоров с США, тем не менее исходит из того, что любой вариант одностороннего урегулирования данной проблемы, к которому она может быть вынуждена обстоятельствами, всё равно в дальнейшем должен быть легализован комплексным глобальным урегулированием. Кроме того, Москва пытается принудить Запад взять на себя обязательства по участию в восстановлении Украины, даже в том случае, если она полностью войдёт в состав России или перейдёт в её сферу исключительных интересов.

В нынешнем своём состоянии Киев является классическим чемоданом без ручки, поэтому вопрос постукраинского урегулирования (в любом виде, какой бы вариант ни был избран) является значительно более сложным, чем вопрос завершения боевых действий.

Существовать самостоятельно Украина не может, а легализовать её ликвидацию крайне сложно, но необходимо, иначе мы будем постоянно иметь дело с государством зомби – не мёртвым, не живым, бессмысленно пожирающим ресурсы и отравляющим всё вокруг себя.

Ростислав Ищенко