Ростислав Ищенко: Мир подошел к глобальному коллапсу, потому что общество перестало бояться ядерной войны

© РИА Новости . Нина Зотина

Европа пытается выиграть экономическую войну у России. Для этого им нужны США, которые будут вводить санкции, обеспечат своей военной силой возможность для Европы терроризировать российских союзников, задерживать торговые суда в открытом море. То есть искать способ приведения ситуации в полувоенную фазу.

- Ростислав Владимирович, сохраняет ли Европа свое влияние на президента США Дональда Трампа?

- Все пытаются реализовать свою программу. Мы пытаемся ликвидировать опасность, которая может исходить с украинской территории от европейского сегмента НАТО. Трамп пытается перебраться на войну с Китаем. В основном экономическую, но он нервничает, потому что и с экономической у него не складывается.

Европа пытается выиграть экономическую войну у России. Для этого им нужны Соединенные Штаты, которые будут вводить дальнейшие санкции, обеспечат при помощи своей военной силы возможность для Европы терроризировать российских союзников, задерживать торговые суда в открытом море и так далее. То есть искать способ приведения ситуации в полувоенную фазу, превращать войну в вечную, но контролируемую. Это то, что хочет Европа.

Это три совершенно разные программы. И между этими тремя программами маневрируют политики, дипломаты, которые прекрасно знают, что хотят оппоненты, и пытаются продавить свою программу, при этом не стимулировав оппонентов броситься во все тяжкие, в кампанию нагнетания напряженности. Это сложная, многосторонняя игра, в которой от одной стороны ничего не зависит, зависит от всех.

- Что делать с украинским обществом после окончания боевых действий?

- Мы не знаем, как и где закончатся боевые действия. Для всех главное получить свое и не начать общую войну, поэтому компромиссы могут быть самыми разными. Поэтому украинское общество может вообще оказаться за пределами нашей юрисдикции. То, которое войдет в состав России, будет русским обществом. А может быть и вся Украина окажется в пределах российской юрисдикции. Но тогда значительная часть украинцев окажется в Европе, потому что из тех миллионов, которые уехали в Европу уехали и собираются туда уехать, по данным украинских социологов, всего 2% собираются вернуться на родину, если там будет Россия.

А 98% останутся в Европе, это 10-12 миллионов минимум. Что Европа будет с ними делать, не знаю. Поляки стремятся их ассимилировать, а немцы считают, что важна мультикультурность. На нашей территории, поскольку никогда украинцев отродясь не было, они через одно-два поколения будут русскими.

В России тоже были свои Украйны, жителей которых при желании можно было назвать украинцами, но потом граница сдвинулась на запад и все. Поэтому здесь вопрос политического выбора. А политический выбор, когда они будут в составе России, и так понятен. Потому что кто не хочет, будет за пределами России.

- Но у тех, кто уехал будет жажда реванша, желание отомстить.

- Украинцы, которые будут находиться в Германии, они не будут иметь существенное влияние на германскую политику или на шведскую. Им надо будет получить украинское государство в руки. Если украинское государство будет все в составе России, то они будут хотеть чего угодно. Вот если у них в руках останется вот этот кусок украинского государства, то тогда они могут проводить прозападную политику, потому что что бы ни думали наши интернет-крикуны, какую политику проводить решает руководство собственного государства.

И никто не будет начинать вторую войну с Украиной через три недели после окончания первой. Даже если они тут же развернутся и пойдут в Европейский Союз. Или даже если начнут переговоры с НАТО о вступлении.

И контролировать в современных условиях территорию, если она не является твоей. очень сложно. И даже держать в ней войска очень сложно, потому что тебя вежливо попросят уйти. Как, допустим, просили маленькие Филиппины, большие Соединенные Штаты. И те свернули две самые крупные базы зарубежные свои. Одну авиационную, другую военно-морскую, и ушли. Потом Филиппины, правда, пожалели.

Поэтому думать, что мы будем что-то контролировать за пределами своих границ, как минимум, неразумно. Какой-то период времени Россия может иметь определяющее влияние на ситуацию на Украине. Но через некоторое время вопрос все равно упрется в волю украинских политиков.

Для того, чтобы что-то контролировать, надо очень много вкладывать. И даже не по принципу "давайте подкупим местные элиты", а по принципу заинтересованности в создании соответствующего экономического кластера, который сделает государство или территорию зависимым от тебя.

И если останется какой-то кусок Украины, то живущие там украинцы будут больны реваншем. И будут его готовить, вооружаться вместе с европейцами. Начнут они войну с Россией, или через некоторое время наступит облегчение у них, я не знаю.

Сейчас об этом говорить бессмысленно, потому что мы не знаем, чем закончатся боевые действия. Сейчас Россия демонстрирует не только возможность, но и намерение быстро и по максимуму далеко зайти на Украине. Причем на высшем политическом уровне никто в Кремле не говорит, где рубеж, на который хотят выйти российские войска.

Завтра может оказаться, что мы уже пришли. А может оказаться, что пока до западной границы не дойдем, останавливаться не собираемся. И это опять-таки будет зависеть не столько и не только от Кремля, сколько от готовности наших западных партнеров к компромиссу и от их способности уболтать своих украинских партнеров. Потому что до тех пор, пока в нас будут стрелять, остановиться мы не можем. Это логика войны, ее надо выигрывать.

По состоянию на сегодня никто ничего не может сказать. Хотя бы потому, что никто не может точно сказать, что будет с этими самыми там "Томагавками". Вполне возможно, что через пару месяцев эскалации нам не о чем будет говорить. Потому что будем думать, как выжить в постапокалиптическом мире, а не о том, что там делать с Украиной. Мы очень близко к глобальному коллапсу. Наверное, никогда так близко не находились, потому что во время Карибского кризиса у обеих сторон, в него вовлечённых, за спиной было неограниченное пространство для отступления.

Более того, общество везде боялось ядерной войны больше, чем любой договоренности. Сейчас общества со всех сторон стремятся к победе. Ядерной войны вообще не боятся, потому что все уверены, что мы-то бахнем, а по нам-то нет. А власти не могут, находясь под давлением общества, не делать шаг за шагом в направлении, в котором их общество толкает.

- Но ведь общество тоже состоит из разных людей. Например, в России есть люди, которые требуют, давайте бахнем ядерным оружием, а есть люди, которые говорят, что этого делать ни в коем случае нельзя. Есть ещё третьи, которые кричат, нет войне.

- Те, которые говорят нет войне, они в основном уже не в России, и если не в статусе террористов, то иноагенты. А если и в России, то молчат в тряпочку. Те, которые говорят, давайте жахнем, во-первых, имеют более широкую трибуну, во-вторых, радикальные методы всегда больше нравятся обществу, более того, чем дольше продолжаются военные действия, тем больше общество от них устает. А чем больше оно от них устает, тем больше оно склонно к радикальным решениям, которые быстро все прекратят.

И когда вам в феврале 22-го года кто-нибудь говорит, надо жахнуть ядеркой по Польше или по Великобритании, вы говорите, что он сумасшедший, мы сейчас все и так закончим. А когда к вам через 4 года кто-то приходит с таким же предложением, вы думаете, может быть, человек прав. Так и формируется общественное мнение.

"Если есть война, надо воевать. Если есть ядерное оружие, его надо использовать". Попробуйте в свободной дискуссии опровергнуть радикала, который будет оперировать только этими двумя тезисами. И населению хочется верить, что запустить по нам в ответ испугаются.

Или вам скажут, мы же не будем по Вашингтону запускать, а запустим по Варшаве. Разве из-за Варшавы начнут ядерную войну? И таким образом народ активно втягивается в представление о ядерной войне, как о чем-то вполне допустимом и даже желательном.

Говорили же в свое время, а давайте по украинцам запустим ядерную ракету. Из-за них же точно никто воевать не будет. Сейчас же говорят, нет, на украинцев им точно наплевать. Давайте запустим по полякам. Потом, когда вы видите, что и на поляков наплевать, давайте по немцам, по англичанам. Это же как следующий шаг всегда дается легче, чем предыдущий.

Поэтому повторяю, мы очень близко находимся к ядерной конфронтации, именно потому что человечество страх потеряло. Оно считает, что это вполне реалистичный способ победы.