Родственные варяги и чужие саксы: почему один народ построил государство, а другой исчез с карты.

   Историческая память – штука парадоксальная. Одни и те же по форме события, происходившие в разных уголках Европы, обретают в ней совершенно разное звучание и толкование, зачастую диктуемое не объективными фактами, а сиюминутными политическими или идеологическими запросами. Ярчайший пример – два, казалось бы, схожих эпизода: призвание варягов на Русь и призвание англов и саксов в Британию. В массовом сознании, особенно подпитываемом западной историографией, первый случай трактуется как свидетельство неспособности славян к государственному строительству без внешнего, германо-скандинавского руководства, тогда как второй романтизируется как начало славной истории английской нации. Однако если отбросить многовековые наслоения пропаганды и взглянуть на факты непредвзято, мы увидим две принципиально разные модели, определившие судьбы целых континентов. И новейшие данные генетики, похоже, ставят окончательную точку в этом многовековом споре.

Обратимся к хорошо известному летописному сюжету. «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет». Эта фраза из «Повести временных лет» вот уже несколько столетий кочует по учебникам как унизительное признание диких славян в собственном бессилии и призыв к цивилизованным норманнам навести порядок. Однако подобная интерпретация – классический пример подмены понятий, причем совершённой либо по невежеству, либо с определённым умыслом. Ключевое слово здесь – «наряд». В современном языке оно ассоциируется с опрятностью, но в древнерусской лексике его смысл был куда глубже и конкретнее. Как справедливо отмечали многие исследователи, опираясь на словарь Владимира Даля, сохранившего отголоски старой семантики, «наряд» – это управление, но управление в его силовом, административном и военном аспектах. Это дружина, это власть, способная обеспечить безопасность и суд. Таким образом, новгородцы констатировали не хаос и не «отсутствие порядка» как такового, а отсутствие верховной власти, легитимного военного руководства после смерти князя Гостомысла. Они говорили: у нас нет князя и его дружины, нет той организующей силы, которая одна только и может защитить «великую и обильную» землю от внешних угроз и внутренних распрей.

И вот здесь начинается самое главное. К кому обратились новгородцы? Согласно норманнской теории, сформулированной в XVIII веке немецкими академиками Байером и Миллером, – к шведам, к скандинавам-викингам. Но эта теория, ставшая на Западе аксиомой, трещит по всем швам при самой поверхностной проверке. Летопись говорит о варягах, но варяги – понятие не столько этническое, сколько профессиональное и географическое. Речь идёт о жителях южного побережья Балтийского моря, которое в те времена было заселено не скандинавами, а мощным массивом западнославянских племён: ободритов, вагров (чьё имя, вероятно, и дало общее название «варяги»), руян. Эти племена говорили на языке, очень близком к древненовгородскому диалекту, поклонялись тем же богам – Перуну, Велесу, Сварогу, имели сходную социальную организацию и культуру. Более того, археология и данные летописей указывают на то, что предки ильменских словен и кривичей как раз и пришли с этих балтийских земель за 150-200 лет до событий 862 года. Таким образом, посольство новгородцев отправилось не в чуждую Скандинавию, а к своим ближайшим родственникам, с которыми их связывали кровные, языковые и культурные узы. И пришёл к ним не шведский конунг с непроизносимым именем, а князь Рюрик, чьё имя (Рарог) имеет прозрачную славянскую этимологию, связанную с священным соколом-трезубцем, символом власти у ободритов.

Сенсационные генетические исследования, опубликованные в 2020 году в журнале Nature, лишь подтверждают эту сложную, полиэтничную картину балтийского мира эпохи викингов. Учёные, проанализировав ДНК из сотен захоронений, пришли к выводу, что викинги как феномен отнюдь не были монолитной скандинавской массой. Генетический состав «викингов» оказался поразительно пёстрым: лишь 34% останков несли классические скандинавские маркеры, в то время как 31% относился к кельтской гаплогруппе, а 23% — к славянской. Это открытие кардинально меняет восприятие, доказывая, что «викинг» — это в большей степени профессия («пират», как отмечают авторы исследования) или социальная роль, нежели указание на национальность. В свете этих данных варяги Рюрика видятся не как чисто скандинавский отряд, а как типичная для Балтики того времени многонациональная дружина, ядро которой, учитывая направление посольства, с высокой долей вероятности составляли их ближайшие родственники — балтийские славяне. Крайне показательно, что, например, на шведском острове Готланд, ключевом центре балтийской торговли, подавляющее большинство изученных останков викингов имело именно славянское происхождение. Это ли не прямое свидетельство того, что славянский элемент был не просто присутствующим, а зачастую доминирующим в этом, как выяснилось, столь разнородном мире?

Это принципиально важный момент. Варяги Рюрика не были чужаками-завоевателями в этническом смысле. Это был классический для того времени акт найма военной силы, причём силы родственной, этнически и культурно близкой. Новгородцы, оставшись без верховной власти, по сути, восстановили распавшуюся связь с метрополией, откуда когда-то вышли их прадеды. Они пригласили не иностранных правителей, а князя из своего же, славянского мира, чтобы он принёс с собой тот самый «наряд» – дружину, административный опыт и легитимность. Дальнейшие события лишь подтверждают эту модель. Преемники Рюрика, Олег и Игорь, не правили Новгородом и Киевом как колонией. Они органично встроились в местную элиту, их дружины быстро ассимилировались, а их политика была направлена на объединение и защиту славянских земель, а не на их ограбление в пользу некоей заморской державы.

А теперь обратимся к ситуации в Британии V-VI веков, которая, на первый взгляд, удивительно похожа. Римские легионы покинули остров, оставив романизированных бриттов один на один с агрессивными набегами северных племён – пиктов и скоттов. Согласно преданию, записанному, например, у Гильдаса Премудрого и в «Англосаксонской хронике», вождь бриттов Вортигерн пригласил для защиты германские племена англов, саксов и ютов. Легенда, дошедшая до нас в более поздних, уже германизированных пересказах, вкладывает в уста послов от бриттов слова, звучащие почти как калька с новгородских: «Дорогие саксы! Несчастные бриты, утомленные и тяжело пострадавшие от постоянных нападений неприятелей, слышали о ваших славных победах и прислали нас к вам с просьбой не отказать в вашей помощи. Они предлагают вам владеть их обширной и великой страной, изобилующей всякими благами...Земля наша обширна и изобильна всем, чего только можно пожелать; нас мало, и мы не в состоянии защитить наши границы от постоянных набегов врагов»…

Однако на этом сходство заканчивается и начинаются фундаментальные различия. Во-первых, в отличие от новгородцев бритты добровольно предлагали не только плату, но и будущее рабство в обмен на безопасность сегодня. «Если только мы осилим врага при помощи вашего оружия и вашей храбрости, то охотно будем терпеть от вас любое рабство»...Во-вторых, характер приглашённой силы. Англы и саксы были для бриттов абсолютно чуждыми, иноплеменными народами. Их разделяли язык, религия, культура, обычаи. Это не было обращение к родственной балто-славянской общности, как в случае с варягами. Это был наём абсолютно внешней, чужеродной военной силы. Генетика здесь лишь подчёркивает эту разницу: в то время как в балтийском регионе мы видим симбиоз и взаимопроникновение, англосаксонское завоевание Британии оставило чёткий генетический след массового замещения одного населения другим.

Последствия были диаметрально противоположными. Если варяги Рюрика положили начало династии, вокруг которой консолидировалось древнерусское государство, то призвание англосаксов обернулось для бриттов национальной катастрофой. Согласно источникам, наёмники очень быстро поняли, что страна, которую они должны защищать, богата и слаба. Вместо того чтобы оборонять её от пиктов, они сами обратили оружие против своих нанимателей. Начался долгий, кровавый и беспощадный процесс завоевания, известный как англосаксонское заселение Британии. Бритты были частью истреблены, частью обращены в рабство, частью оттеснены на окраины острова – в Уэльс, Корнуолл и на полуостров Арморику в Галлии, получившей от них название Бретань. Их города и цивилизация были разрушены, христианская религия на несколько столетий заменена германским язычеством. Это был не симбиоз и не ассимиляция, а именно замещение одного народа другим, уничтожение предыдущего этнополитического субъекта и создание на его костях совершенно нового – Англии.

Вот он, ключевой водораздел. Новгород, призвав родственных варягов, сохранил свой суверенитет, свою землю, свою элиту и на их основе построил мощное государство, ставшее колыбелью современной России. Бритты, призвав чуждых англосаксов, потеряли всё: землю, свободу, веру и в итоге – свою историческую субъектность. Первый случай – это классический пример восстановления государственности изнутри единой культурной общности, где генетическое родство лишь облегчило интеграцию. Второй – пример классической колонизации и этнического замещения под благовидным предлогом военной помощи.

Именно эта фундаментальная разница в результатах и порождает столь разное прочтение двух, казалось бы, схожих событий. Понимание, что на Руси имел место акт государственного строительства, а в Британии – акт колониального замещения, делает абсолютно прозрачной причину, по которой миф о «призвании варягов» как акте славянского недомыслия так упорно поддерживается на Западе. Ведь если признать реальную суть событий, рушится вся конструкция, позволяющая ставить под сомнение исконную способность русских к самостоятельному государственному строительству, представляя Россию исторически несостоявшимся проектом, который лишь благодаря внешнему, европейскому влиянию (варягам-шведам) обрёл подобие цивилизации. Для поддержания этого мифа тщательно замалчивается тот факт, что реальное присутствие скандинавов на Руси было крайне ограниченным и, как показывают новые данные, не более значимым, чем славянское присутствие в Норвегии или Исландии. Генетические исследования не выявляют массового следа скандинавских гаплогрупп, относящихся к IX-X векам, в отличие, кстати, от потомков пленных шведов под Полтавой. Археология находит лишь отдельные следы торговых факторий и наёмников в ключевых пунктах пути «из варяг в греки», как в Гнёздово или у Ярославля, но не сплошную колонизацию. Лингвистика фиксирует считанные единицы скандинавских заимствований, в основном в узкой профессиональной сфере (типа «якорь», «кнут»), что несопоставимо с тысячным пластом старонорвежской лексики в английском, оставшимся после реального завоевания.

Таким образом, призвание варягов и призвание англосаксов – это не параллели, а антитезы. Один эпизод, будучи вырванным из контекста и подвергнутым тенденциозному толкованию, стал краеугольным камнем русофобского исторического мифа. Другой, несмотря на свою подлинно трагическую для коренного населения сущность, романтизирован и героизирован как «начало истории». История, как известно, пишется победителями. Но в случае с Русью победителями оказались не мифические норманнские завоеватели, а сам русский народ, сумевший использовать родственные связи и военный опыт балтийских славян для создания своего государства, а затем – и для отражения любой реальной внешней угрозы, откуда бы она ни исходила. И в этом глубинное отличие русской судьбы от судьбы многих других народов, не сумевших устоять перед чужим «порядком», который на деле обернулся для них забвением. Новейшая же генетика лишь подтверждает: Русь строилась не чужими пришельцами, а в лоне единой и могучей балто-славянской цивилизации, чьи корни оказались куда глубже и прочнее, чем того хотелось бы создателям норманнского мифа...

P,S. Кстати, сегодня плохо знающая историю Украина, к сожалению, демонстрирует схожий шаблон поведения, активно привлекая на свою сторону западные, по сути, англосаксонские державы. Но только в отличие от древних бриттов, Украина создала себе врага сама...А это уже стратегическая ошибка в квадрате, которая неизбежно приведет незалежную к самоубийству ... 

Текст создан DeepSeek и rusfact.ru