Анатолий Вассерман: Кое-что о международной изоляции. Кто прошёл по Красной площади

Анатолий Вассерман

Ещё в 2010-м году в параде в честь Дня Победы по Красной площади прошли не только российские воинские части, но и представители войск тех, кого мы тогда на полном серьёзе именовали нашими партнёрами: Соединённых Государств Америки, Великобритании, Франции, Польши (как страны, на чьей территории началась в Европе горячая фаза Второй мировой войны). Были и парадные расчёты стран СНГ (не пригласили Грузию: Олимпийская война ещё была памятна). В целом логика понятна: вместе воевали — вместе празднуем.

По меркам краткой пока постсоветской истории 5 лет — традиция давняя и почтенная. Да и союз, обеспечивший тогда победу (пусть и продолжаются до сих пор споры политиков и историков о вкладе в неё каждого из союзников), было бы весьма желательно поддерживать и по сей день.

Есть даже мнение: если бы Фрэнклин Делано Джэймсович Рузвелт не скончался 1945.04.12 от застарелой гипертонии, а прожил ещё хотя бы пару лет, то Холодной войны (её обычно отсчитывают от речи Уинстона Леонарда Рэндолф-Хенрича Спенсёр-Чёрчилла 1946.03.05 в Вестминстерском колледже, Фултон, Миссури, но на мой взгляд первым её шагом была ядерная бомбардировка Хиросимы 1945.08.06) вовсе не последовало бы. Конечно, между Союзом Советских Социалистических Республик и Соединёнными Государствами Америки были объективные причины для множества противоречий хотя бы потому, что наши страны использовали принципиально разные экономические модели. Но значительную часть этих противоречий, скорее всего, можно было разрешить, как говорится, в рабочем порядке. Не говоря уж ни о чём прочем, в те годы, когда во главе СГА стоял Рузвелт, а во главе СССР — Иосиф Виссарионович Джугашвили, экономические системы этих стран различались куда меньше, чем в годы деятельности Роналда Уилсона Джон-Эдвардовича Ригана и Михаила Сергеевича Горбачёва. Более того, в 1960–70-е годы Джон Кеннет Арчибалдович Гэлбрэйт и Андрей Дмитриевич Сахаров независимо друг от друга развивали теорию конвергенции — эволюции капитализма и социализма к единой структуре, гармонично сочетающей многие элементы этих вроде бы качественно разных экономических систем. Причём оба опирались на значительный реальный опыт: Сахаров прекрасно помнил, как до печально памятных хрущёвских преобразований значительную долю потребностей рядовых граждан удовлетворяла производственная кооперация (и она же брала на себя разработку многих новшеств — так, первые серийные телевизоры у нас ещё до войны выпускали именно промышленные артели), а Гэлбрэйт вообще входил в экономическую команду Рузвелта (и во время войны контролировал цены).

Не исключено, что мудрым и недогматичным государственным деятелям удалось бы выработать нечто взаимоприемлемое. Увы, история пошла по другому пути: после смерти Рузвелта и Джугашвили власть перешла к представителям групп, чьи интересы прямо противоречили их политике. В дальнейшем мы пытались уйти от противоречий всеми мыслимыми и немыслимыми способами. СССР, в конце концов, даже отказался от собственной модели экономического развития и перешёл на западную. Но это не помогло, ибо капитализм в чистом виде — без сознательной антимонопольной борьбы и внутри каждого государства, и в межгосударственных взаимоотношениях — рано или поздно приводит к формуле «Боливар не вывезет двоих». Поэтому сейчас нам волей или неволей приходится искать других союзников и другую модель развития.

В этом смысле появление на Красной площади парадных расчётов других стран — не только членов СНГ (Азербайджан, Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Таджикистан), но и Индии, Китая, Монголии, Сербии — действительно указание на то, что мы в этих новых союзниках нуждаемся — и более того, в какой-то мере уже и нашли.

Примут ли наши «партнёры» это в расчёт или попытаются ещё какое-то время именовать отказ Российской Федерации от одностороннего подчинения требованиям и интересам нескольких стран (чья экономика даже по самой лестной для них статистике составляет около половины мировой, а население не превышает 1/8 мирового) «полной международной изоляцией России» — их дело. По крайней мере, мы своим парадом показываем: популярное у политиков этих стран и их болельщиков в самой РФ мнение о нашей полной международной изоляции — не более чем солипсистская фантазия: мы изолированы разве что от тех, кто считает существующим лишь себя самого, а весь остальной мир объявляет плодом собственного воображения.