Как будет выглядеть типичный прибалт

Безусловно всего 68 человек это на первый взгляд слишком мало для каких-либо глобальных выводов. Однако тут следует отметить три важных момента.

Если сотня тысяч человек навсегда покидает какую-нибудь Америку, Европу или Россию, то в целом это мало влияет на их демографию. Но когда столько человек уезжает из страны, в которой официально населения числится всего полтора миллиона, это уже серьезно. А именно столько эстонцев к настоящему времени проживают за пределами страны. И это количество ежемесячно увеличивается.

Далее, уезжают как правило самые способные, энергичные и, что еще важнее, в, так сказать, детородном возрасте. Причем, даже если они формально сохраняют эстонский паспорт, то укоренившись в любой другой развитой стране, где они считают, им жить лучше, чем в Эстонии, эти люди постепенно ассимилируются там. Стало быть назад они уже не вернутся никогда. Тем более, не вернутся назад их дети. А дети их детей уже окончательно становятся местными и окончательно меняют не только гражданство, но и свой менталитет в целом. Неумолимая статистика сей момент убедительно доказывает. Таким образом, вместе с покидающими прибалтийские страны людьми оттуда навсегда уезжает самих этих стран будущее.

Ну и третье. Да, старое поколение, то самое, которое, типа, отвоевало свободу и национальную независимость от злобного СССР, своего добились. Созданные ими политические, социальные и бытовые условия в конечном итоге почти сделали, если так можно выразиться "прибалтику для прибалтийцев". Неместные и неграждане ее покидают. Однако вместо национального процветания это все ведет прибалтийские народы к прогрессирующей деградации. Технической, промышленной, культурной. Во времена моего детства славились микроавтобусы РАФ, радиопримники ВЭФ, телевизоры "Шилялис", холодильники "Снайге". Ничего этого больше нет. Совсем.

Развал промышленности вернул Прибалтику к тому уровню, с которого она начинала сто лет назад - глухой деревенской периферии. Раз нет собственной промышленности, то и собственные инженеры ей больше не нужны тоже. Впрочем, сельское хозяйство также вымирает, не выдерживая конкуренции с остальным окружающим миром. А все это вместе взятое оборачивается усыханием культуры. Нет больше новых Раймондов Паулсов и Лайм Вайкуле. Нет Иозасов Будрайтисов и Донатосов Банионисов. Не появляются Кристины Озолиньш. Местная эстрада остановилась на том уровне, которого достигла к середине девяностых годов. С тех пор, все. Молодые исполнители уже поют не по-литовски, латышски или эстонски. Они исполняют на английском или немецком. Потому, что крошечная деревня, в которую превращается Прибалтика, для действительно талантливых тесна и не интересна. Им в ней душно. Они тоже уезжают. Остаются кто? Те, у кого таланта нет.

В истории подобных случаев есть великое множество. Все они закончились одинаково. Вымиранием нации. Освобождающиеся земли либо заселяются каким-то другим, пришлым народом, либо присоединяются к соседнему государству. Не стоит думать, что у Прибалтики есть какой-то свой особый путь, который позволит ей сей участи избежать. Причем процесс этот уже начался. В Европу из Африки и Ближнего Востока уже во всю прет толпа эмиграции. Со временем она будет только увеличиваться. И крутить носом перед Брюсселем на счет нежелания размещать их у себя по европейской квоте можно лишь до тех пор, пока Европе не надоест это слушать. Потом она просто перекроет дотации и станет ясно, что музыку заказывает тот, кто за нее платит. Остальные под нее танцуют. Будет очень грустно, когда типичным прибалтом станет человек с арабской или африканской внешностью.