Зеленый свет африканскому экспрессу

В мире есть места, где даже за старое советское оружие готовы платить большие деньги

Африканский континент во времена СССР был огромным рынком сбыта для оружия советского производства, который с начала 90-х закрылся, как ни странно, по инициативе России. Настало время возвращаться, но на этом пути за прошедшие четверть века возникло множество препятствий.

«Уганда? Где это?» – был мой первый вопрос, когда я вышел из кабинета декана переводческого факультета Минского пединститута иностранных языков, получив распределение на работу в учебный центр профтехобразования в эту страну. Это было в 1972-м, время расцвета отношений СССР со странами Африки.

С начала 60-х страны Черного континента одна за другой получали независимость от английских, французских и бельгийских колонизаторов, устанавливали дипломатические отношения с СССР и обращались к нам за помощью в становлении новой жизни. В Африку поехали десятки тысяч наших специалистов, в том числе военных.

В Уганде в те времена, когда я трудился там переводчиком в центре механизации сельского хозяйства на востоке страны, гражданские соотечественники работали на текстильной фабрике в Лире на севере, а военные – на базе в Мбараре в западной части.

Помнят и гордятся

Несколько лет назад опять побывал в Уганде, теперь уже как член Комитета Государственной думы по обороне. Посетил главную базу ВВС в Энтеббе. На пьедесталах возвышаются легендарные МиГ-17 и Миг-19. На площадках неподалеку стоят Миг-21 и Миг-23. Уганда одной из первых в Африке закупила истребители Су-27. Причем сразу шесть штук.

Само наличие этих сверхсовременных машин делает страну региональной сверхдержавой. Главком сухопутных войск Уганды, с которым довелось беседовать, с гордостью сказал, что его первый и до сих пор любимый танк – Т-55, но купленные в России Т-72 – мощный шаг вперед.

Советский Союз помогал десяткам африканских стран в становлении вооруженных сил. По некоторым оценкам, в 1967–1976 годах на СССР приходилось до 40 процентов поставок ВВТ в Африку. В конце 80-х – начале 90-х доля танков советского производства в армиях континента составляла 70 процентов, самолетов – 40 процентов, вертолетов – 35 процентов.

Конечно, наиболее крупные покупатели нашего оружия – арабские страны севера Африки, прежде всего Алжир и Египет. Но нас интересуют в данном случае страны к югу от Сахары, так называемая Черная Африка. Разобраться в вопросе помогут исследования сотрудника Института Африки РАН, кандидата экономических наук, бывшего посла СССР в Мали Евгения Корендясова.

Советские миллиарды

Конечно, больше всего мы поставляли оружие странам, которые сталкивались с внешними и внутренними вызовами. В этом смысле нашими наиболее активными партнерами были Ангола, Нигерия и Эфиопия.

Ангольцы в лице Народного движения за освобождение (ныне правящей партии МПЛА) получали советское оружие еще с 60-х, с начала борьбы против португальского колониализма. Но тогда это были ограниченные поставки стрелкового оружия. После прихода к власти МПЛА в 1974 году почти сразу началась интервенция ЮАР.

Поставки советского оружия для отражения агрессии только с 1980 по 1990-й оцениваются в 5,3 миллиарда долларов. В разгар борьбы против интервенции ЮАР и сепаратистского движения УНИТА в стране действовали до 3500 советских военных.

В Эфиопию во времена войны с Сомали и против местных сепаратистов шло огромное количество боевой техники, работали тысячи советских военспецов. С 1970 по 1990-й туда было экспортировано ВВТ на 5,2 миллиарда долларов. В Нигерию в 1967–1970 годах СССР поставлял танки, боевые самолеты, вертолеты для поддержки борьбы федерального правительства против сепаратистов в провинции Биафра.

Мы ушли, а спрос остался

Однако после 1991-го все резко изменилось. Обществу было навязано мнение, что нам не нужна не только Африка, но и собственная армия, что оружием мы разбрасывались чуть ли не даром. Ничего подобного. Во времена СССР финансисты Госкомитета по внешнеэкономическим связям (ГКЭС) и его ключевые подразделения, занимавшиеся военно-техническим сотрудничеством, – Главное инженерное (ГИУ) и Главное техническое (ГТУ) управления скрупулезно подсчитывали расходы-доходы.

На 1 января 1991 года задолженность африканских стран по советским военным кредитам достигала пяти-шести миллиардов долларов (по официальному курсу Госбанка 1 доллар – 60 копеек).

Однако после победы «демократии» в нашей стране ушлые люди, приближенные к ельцинской камарилье, быстро приватизировали государственные долги и продали их за бесценок. Так возникли новые «русские миллиардеры». Пример – дело французско-израильско-российского предпринимателя Аркадия Гайдамака, который сколотил капитал на продаже огромных долгов Анголы за поставки оружия из Советского Союза.

Почти все связи с огромным континентом, включая ВТС, свернули. Шли даже разговоры о закрытии ряда посольств. Аэрофлот до 1991 года летал во все африканские столицы. Ныне крупнейшая российская авиакомпания не имеет ни одного рейса на Черный континент. В СМИ рядовому гражданину России вколачивается представление, что Африка – зона сплошной нищеты и смертельных болезней.

Однако мало кто (включая формирующих внешнюю политику РФ) заметил, что за последние 10–15 лет ВВП континента (по паритету покупательной способности) увеличился втрое и достиг 5,7 триллиона долларов. Расходы на оборону африканских государств возросли более чем в два раза – с 17,2 миллиарда долларов в 2000-м до 39,1 миллиарда в 2015-м. Так же быстро росли и закупки ВВТ. Только за 2010–2015 годы они составили 8,1 миллиарда. Африка превратились в крупного игрока на рынке вооружений. Ее доля колеблется от шести до 13 процентов.

И основные действующие лица эту тенденцию быстро уловили. Американцы в 2006–2015-м продали оружия в Африку на пять миллиардов долларов, французы – на два миллиарда, Китай – на 2,5 миллиарда, увеличив военный экспорт на континент по сравнению с предыдущей пятилеткой на 160, 190 и 350 процентов соответственно.

Об экспорте российского оружия ныне принято говорить чуть ли не с придыханием. Действительно, еще недавно эта статья доходов госбюджета занимала второе место после экспорта нефти и газа. Сейчас продажа зерна позволила сельскому хозяйству опередить ОПК. Однако на долю вооружений приходится до 70 процентов российского машиностроительного экспорта.

Поэтому, не дожидаясь милостей от «творцов» российской экономической политики, многие годы откровенно гробящих «оборонку», сама отрасль, для которой экспорт оружия стал вопросом выживания, начала искать новые рынки сбыта помимо привычных Китая и Индии. Однако прежние связи, установленные во времена СССР, были во многом утрачены.

За 2000–2013 годы Россия поставила оружия в Африку на 5,48 миллиарда долларов, что составило 13 процентов от стоимости всего нашего оружейного экспорта. Вроде бы неплохо. Но раньше мы продавали оружия на такие суммы в отдельные африканские страны.

Ныне самые крупные партнеры России южнее Сахары – Уганда, Судан, Нигерия, Эфиопия. На эти страны в 2011–2015 годах пришелся 41 процент континентального импорта оружия, в том числе в Уганду – 15 процентов, Судан – 12 процентов и Нигерию – 11 процентов.

Со второго захода

В 2013-м подписана трехлетняя программа военно-технического сотрудничества, опирающаяся на предоставленный Анголе годом ранее кредит ВТБ, заключены контракты на поставки самолетов Су-30К, вертолетов Ми-24П и Ми-171 на миллиард долларов.

В 2000–2003 годах в Нигерию продали военной техники на 66 миллионов долларов. В 2014–2015-м туда экспортированы шесть военно-транспортных вертолетов Ми-171Ш, шесть транспортно-боевых вертолетов. Общий объем поставок российской военной техники достиг 209 миллионов долларов.

Эфиопия в 1998–1999 годах получила шесть истребителей Су-27 УБ, четыре штурмовика Су-25, четыре Ми-24, десять Ми-17, артсистемы, ПЗРК и другую технику – всего на 245 миллионов долларов. Второй пик пришелся на 2003–2004-й, объем поставок – 407 миллионов долларов. Затем в 2010-м в Эфиопию было поставлено военной техники на сумму 54 миллиона долларов.

И наконец Уганда – пример успеха в продвижении российского оружия на африканский рынок. Объем поставок ВВТ в эту страну из всех стран (без нашей) в первое десятилетие века составил около 160 миллионов долларов. Но за два года – 2011–2012-й – Россия экспортировала в Уганду военной техники без малого на 600 миллионов долларов.

И это не монархии Персидского залива, лопающиеся от денег, куда мы безуспешно пытаемся проникнуть. Яркое свидетельство потенциала военно-технического сотрудничества с Африкой.

На Уганду приходится 22 процента российского экспорта ВВТ в страны к югу от Сахары. 74 процента приобретаемых этой страной вооружений приходится на Россию. Причем никакой благотворительностью тут и не пахнет. В Уганде обнаружены крупные месторождения нефти. Страна вполне платежеспособна.

В целом за цикл 2011–2015 годов доля России в поставках тяжелого оружия в страны Черной Африки составляет 27 процентов. Однако обольщаться успехами на тамошних рынках оружия не приходится – мы занимаем лишь четвертое место после Швеции, Китая и Германии, удерживая первое только по бронетехнике, второе – по вертолетам. Много ВВТ со складов Советской армии продавала Украина, но нынче ее запасы сильно сократились.

Снял с вооружения – продай

Для Африки российское оружие обладает существенным преимуществом: при высокой эффективности оно дешевле, проще, надежнее, легче в освоении и ремонте, нежели западные аналоги. Скажем, даже столь раритетный танк, как Т-34-85, в Анголе оказался весьма эффективным.

Важное направление ВТС с африканскими странами – модернизация ранее поставленной боевой техники, позволяющая повысить военный потенциал при разумных затратах. В странах континента ныне более 800 вертолетов, десятки тысяч танков и бронетехники, сотни боевых самолетов советского производства. Но попытки создать российские ремонтные центры в Африке пока особого успеха не имели.

Нужно учитывать, однако, что продажа ВВТ в традиционном смысле («вечером деньги – утром стулья») уже не работает. Тем более отторгается непременное для отечественных «бизнесменов» условие стопроцентной предоплаты контракта.

Речь должна идти о внедрении современных форм ВТС, включая создание совместных предприятий оборонной промышленности, лицензирование, аренду. Необходимы современные схемы взаиморасчетов, использование новых финансовых и маркетинговых инструментов. Это государственные и коммерческие кредиты давним партнерам, поставки в счет погашения внешнего долга, экспорт на основе различных офсетных сделок.

Надо налаживать взаимодействие между российскими экспортерами ВВТ и российскими компаниями, действующими в Африке в сфере добычи природных ископаемых, предлагать пакетные соглашения о поставках оружия в обмен на списание задолженности африканских партнеров.

При офсете главным условием является инвестирование части суммы контракта в экономику страны-импортера. Стоимость такого пакета варьируется от 30 процентов суммы сделки в гражданской сфере до 100 процентов при закупках военной техники. Сегодня офсет – непременное условие любой крупной (свыше 10 миллионов долларов) покупки оружия. Порой его объем и содержание играют главную роль в решении о победителе тендера.

Какие у нас средства расширения ВТС? Сейчас идет масштабное переоснащение Российской армии на современные системы. Что будет со старой техникой? Скорее всего отправят на металлолом.

А американцы зачастую отдают оружие и технику, снятую с вооружения, даром или почти бесплатно, притом что наши «заклятые друзья» несклонны к альтруизму. Дело в том, что поставки ВВТ неизбежно влекут за собой подготовку кадров для обслуживания техники, спрос на запчасти и специалистов по ремонту, а это все приличные деньги.

Только без доллара

Между тем американские «партнеры» не только подают нам примеры, но и создают проблемы. Несколько лет назад на заседании Комитета Госдумы по обороне рассматривалась работа Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству. Представители ФСВТС сообщили, что сильно мешают санкции США. «А в чем тут дело? – спросил я. – Ведь вы работаете с партнерами напрямую, в двустороннем режиме!». Оказалось, что расчеты идут в долларах и американцы препятствуют проведению платежей.

Поэтому призыв руководства РФ энергичнее переходить в расчетах с иностранными партнерами на национальные валюты имеет прямое отношение к повышению эффективности нашего ВТС со странами Африки.

Вячеслав Тетекин, член Комитета Государственной думы по обороне (2011–2016), доктор исторических наук